Архив метки родители.

Фото аватараАвтор:Надежда Керова

Дневник мамы первоклассника-6. Учеба и игра – это не игрушки?

Дневник мамы первоклассника-6. Учеба и игра – это не игрушки?

Однажды утром мой первоклассник попросил с собой в школу машинку. Сказал, что скучает по игрушкам, хочет взять с собой, чтоб играть в перемену с новыми друзьями.

Сразу не дала, сначала поговорили с педагогом.

Одно из важных приобретений первого класса – авторитет педагога, постороннего взрослого, который дает знания, дает возможность научиться. Мама – не учитель, мама для другого. В том числе и потому, чтоб не брать на себя дополнительные роли, я считаю вполне разумным поддержание хорошего контакта со школой и даю понять ребенку, что в вопросах учебы в школе решает учитель.

Но вот само желание взять игрушку с собой мне хорошо знакомо.

Уходит постепенно новизна этого прекрасного статуса – ученик. Уходит гордо выпрямленная спина, появляются рутинные обязанности, учебные будни. И появляется легкая тоска по прошлому…пока еще только по игре и игрушкам.

Спроси любого первоклассника: хочешь обратно в детский сад? Скажет: Нет!

Дети интуитивно чувствуют, что это шаг назад и не хотят этого шага.

А вот если спросить хочет ли ребенок играть, веселиться, гулять и поменьше сидеть за партой – скорее всего ребенок с радостью согласится на это предложение.

Мы обсудили этот вопрос с педагогом. Детям предложили принести в класс настольные игры и игрушки, чтобы играть на перемене. Разбавить процесс учебы игрой, переключить внимание, дать возможность сбросить напряжение в игре, подвигаться, посмеяться.

Кроме того, любимая игрушка, которую ребенок взял из дома – это еще и кусочек домашнего тепла и уюта. Это маленький друг, о которого можно согреться душевно, если устал и тоскуешь.

Да, первоклашки уже не малыши, чаще всего они вполне справляются и с нагрузкой и с эмоциями. Но иногда им может быть нужна поддержка и нужно что-то символическое из дома, чтобы удержаться об эту небольшую вещь и найти силы для учебы.

Процесс вхождения в учебу требует времени и усилий со стороны ребенка и поддержки от взрослых. Новизна ушла. Что предложим поддерживающего сейчас?

Коротко обозначу возможные варианты. На исчерпывающие сведения не претендую. Список может меняться и у всех быть разным.

1. Телесная разгрузка. Поскольку в учебе хорошо так задействован мозг, а тело отвечает за то, чтобы прямо сидеть и никуда не бежать, то потом необходимо выравнивать баланс. Дать ребенку возможность двигаться. Так и столько сколько ему нужно.

2. Игры и игрушки. Игра все еще важная часть развития ребенка. Игры могут быть разнообразными и они необходимы ребенку. Подвижные, настольные, игры с правилами и ролями…

Пересматривая набор игрушек мы можем убирать то, из чего ребенок «вырос», но важно согласовать это с ребенком. Возможно, что-то будет для него дорогой игрушкой не для игры, а для эмоций. Утраченная функциональность не всегда означает ненужность. Иногда сломанная кукла или машинка дорога чем-то другим.

3. Прогулки, новые впечатления, творчество.

Их я слегка объединила. Это просто все, что мы можем дать ребенку дома, вне дома и вне расписания. Что-то интересное, но необязательное. То есть не кружок по пению, а просто петь песенки вместе, когда захотелось. Не ИЗО студия, а рисовать мелом на асфальте или гуашью по старым обоям на полу. Поездка за город, поход в парк кормить белок.

Что угодно лишь бы нравилось ребенку и родителю.

Это могут быть мастер-классы, музеи, просто прогулки в новых местах.

4. Общение. С детьми и взрослыми.

Я не пишу про ТВ, игры и телефоны. Этого и так много обычно. Они неизбежны, но все же по возможности стоит разбавить их чем-то еще.

И помните, если вы хотите помочь ребенку, играя и развлекаясь вместе с ним, выберите то, что вам самим интересно. Иначе это не развлечение, а мука. Вымученный отдых ребенку тоже не полезен.

Психолог Надежда Керова.

Фото аватараАвтор:Надежда Керова

Дневник мамы первоклассника-5. Дети и движение.

Дети и движение.

В школу приходят учиться. Это значит сидеть некоторое время неподвижно и почти неподвижно. Плюс к этому ребенок должен быть достаточно внимателен – то есть концентрироваться на том, что говорит и показывает педагог, на том что и как выполнять в тетради. Не зря родителям говорят обратить внимание на то насколько ребенок усидчив и долго ли может держать внимание на одном занятии.

Да, грамотные педагоги помогают детям – организуют физкульт минутки, переключают внимание, сам процесс строят так, чтобы он максимально соответствовал возрастным особенностям нервной системы ребенка.

И все же….

Дети устают. Им мало движений.

После уроков ребенок может интенсивно бегать, кричать, махать руками… Это нормальное поведение нормального живого и здорового ребенка. Баланс движений, активности и сосредоточенности нужен еще и для того, чтобы ребенок меньше уставал в целом, не только в конкретный день, но и вообще.

Сбросить напряжение учебного дня через движения – отличный вариант. Важно предоставить ребенку такую возможность – прогулка на свежем воздухе, подвижные игры с другими детьми, лазалки…и прочее.

В домашнем варианте – игра с кинетическим или обычным песком, лепка из пластилина, бросание мяча… В целом неплохо понаблюдать что ближе именно вашему ребенку.

В связи с этим обычно возникают вопросы, а где границы нормы? Как понять, что ребенок достаточно активен и его беготня сброс напряжения и все, что это еще не гиперактивность.

Как понять, что спокойный ребенок просто спокоен, а не переутомлен или истощен?

Наблюдать. Сравнивать поведение своего ребенка не с другими детьми, а с ним самим ранее, в других ситуациях с нагрузкой на внимание и необходимостью спокойно посидеть.

Сравнение с другими детьми – заведомо провальный вариант. Все дети разные, нервная система работает по-разному, скорость адаптации к новым условиям тоже отличается.

Если вас что-то беспокоит, но непонятно нормально это еще или стоит уже предпринять дополнительные меры по помощи, то стоит обратиться со своими сомнениями к специалисту.

Это могут быть педагог, психолог, невролог…

Что может насторожить?

Слишком спокойный ребенок со “стеклянным” взглядом.

Ребенок, который стал существенно больше спать и не высыпается, жалуется на усталость.

Ребенок, который быстро растормаживается и с трудом успокаивается.

Ребенок, который не может успокоиться сам, ему нужна помощь взрослого, чтобы остановиться.

Когда смех и веселье могут перейти в истерику и слезы.

Если у ребенка появились навязчивые движения.

Если ребенок начал грызть ногти или обкусывать волосы и т.п.

В целом если вам что-то не нравится, лучше перебдеть, чем упустить время.
Обращайтесь к специалистам. Даже если это ложная тревога, она только ваша и к ребенку не имеет отношения, значит помощь нужна вам и это тоже важно.

Фото аватараАвтор:Надежда Керова

Отношения в паре, основанные на чувстве вины.

images22Здесь я опишу вариант отношений в паре, когда один человек провоцирует другого на чувство вины и именно через это чувство организованы взаимодействие и коммуникации в паре.
Ко мне на консультации обращаются люди с проблемами взаимоотношений в паре или в детско-родительских отношениях. Эти сложности бывают связаны с тем, что отношения между людьми строятся на чувстве вины и жалости. Как правило, изначально в жизни случается какая-то сложная ситуация, которую не удается полностью прожить.
Первый вариант: отношения супругов поддерживаются за счет общей вины за ребенка.
Например, в семье есть больной ребенок. Были сложные беременность и роды, которые привели к травме ребенка, физическому недостатку, или позже случилась серьезная болезнь. Мать ребенка может сильно переживать из-за этого и винить себя, считать, что была недостаточно предусмотрительной и осторожной, сделала какую-то ошибку. Но она не завершает эту ситуацию, а продолжает вариться в чувстве вины. Причем переживает ее в одиночестве, не разделяя ее ни с кем, искренне полагая, что виновата во всем сама. Муж этой женщины может переживать за жену, страдая при этом от собственного бессилия, невозможности ей помочь и виня себя за это. Эта сложная ситуация для пары иногда приводит к разрыву отношений, поскольку долго выносить такое напряжение невозможно. Но, в некоторых случаях, чувство вины сопровождается еще переживанием жалости друг к другу. Супруги как бы меняются местами периодически: один винит себя за болезнь ребенка, другой  его жалеет и поддерживает, но так как ситуация не разрешается, то вскоре жалость сменятся собственной виной. В какой-то момент сочетание чувств «жалость-вина» становится способом управления друг другом в паре. Это те чувствительные точки у обоих, на которые легко воздействовать. Причем вина сильно истощает, это энергозатратное чувство, подталкивает к разрыву, освобождению. Но жалость к супругу не дает освободиться, лишает права на разрыв. Эта семейная система может существовать долгие годы, если у супругов хватает возможностей добирать энергию за пределами семьи. За помощью они обращаются обычно, если внутренних и внешних ресурсов не хватает.
Второй вариант: вырастая, ребенок сначала эксплуатирует вину родителя,  потом своим детям внушает чувство вины и продолжает эти отношения со своими детьми.
В этом случае ребенок ощущает себя несчастной жертвой обстоятельств или собственных родителей. В детстве у будущей жертвы была какая-либо ситуация, в которой его родители, в первую очередь мать, почувствовали сильную вину перед ребенком за свои реальные или мнимые ошибки. Родитель чувствует вину, но не проживает ее через искупление, компенсацию или внутреннее признание свершившегося факта страдания ребенка. Признать факты –  признать силу ребенка, его возможность жить собственную жизнь, справляясь с трудностями, с учетом возраста и возможностей. Признать его право и его возможность жить именно той жизнью, которая есть. Без попыток вписать этого ребенка в какую-то другую, идеальную, придуманную картину. Родитель продолжает носить вину в себе, отравляясь ею, отравляя отношения с ребенком, ослабляя его своим чувством вины, инвалидизируя. В них нет подлинной близости, вместо этого вина, страх и манипуляции.  
Растущий ребенок верит родителю, испытывающему вину и ощущает обиду, где-то даже реальную, но многократно  преувеличенную внутри его картины мира. Ощущает себя жертвой, несчастным, обиженным ребенком. Он внутренне верит, что ему все должны что-то хорошее, не потому что он хорош сам по себе и имеет право на любовь и внимание, а потому что он несчастная жертва и нуждается в компенсации пожизненно.  
Ребенок растет и привыкает к такому типу отношений, в котором «управление» людьми осуществляется через его обиду,  их вину и жалость. Жалость в этих отношениях обязательный компонент, поскольку долго пребывать только в чувстве вины человек не может, трансформируя ее в злость и разряжая ситуацию. Жалость блокирует даже возможность трансформации, обеспечивая мощный внутренний запрет на проявления злости в адрес несчастной, обиженной жертвы.
Причем у этого ребенка (в последствии взрослого человека) есть реальная проблема в прошлом, или настоящем, которой можно сочувствовать, сопереживать, жалеть. Подвох в соотношении интенсивности реальных страданий и внушаемой вины, запрашиваемой жалости – они друг другу не соответствуют.
Взрослый человек продолжает эксплуатировать чувство вины в близких людях. Он может быть успешен в каких-то сферах жизни: работе, учебе, построении карьеры, в коллегиальный отношениях. А в семье или с близкими друзьями активно давить на жалость и эксплуатировать вину, добиваясь желаемого. У него не сформированы другие способы удовлетворения потребностей.
Потом такой человек-жертва строит отношения со своими детьми тоже через обвинения и эксплуатацию чувства вины. Это могут быть фразы: «Я отдала тебе всю жизнь», «Я пожертвовала карьерой, молодостью, здоровьем, чтобы ты родился», «Я ночей не спала, пока ты была маленькой»…
Виноватыми близкими управлять гораздо легче, они всеми силами стараются исправить ситуацию, загладить или компенсировать вину.  Это ни к чему не приводит, эту внушенную вину в принципе исправить невозможно, поскольку проблема не в настоящих, реальных отношениях, а в далеком прошлом родителя-жертвы. И у ребенка нет таких ресурсов, чтобы что-то компенсировать родителю. Собственную жизнь, данную родителями, никак компенсировать невозможно. А в реальности и не нужно! Право на жизнь – просто право по факту рождения, за него не нужно платить.
Чем менее осознанно чувство вины, чем меньше понимания за что, какой реальный поступок, человек винит себя, тем более токсична вина. Люди в этих отношениях могут даже «специально» создавать ситуации, в которых их можно обвинить. Чтоб хотя бы не просто так, а за реальные вещи страдать.
Жертва редко доходит до психотерапии. Пока рядом есть пища, тот человек, чьей виной можно питаться, поддерживая свою жертвенность и ущербность, вызывая к себе жалость,  ей помощь реальная не нужна.
Если все же жертва доходит до терапии, изначально она подсознательно ожидает что психолог – это ее еда. Новый источник ресурсов, который будет ее кормить. А вовсе не работать идет, нет реальной, осознанной потребности в изменениях. Они могут появиться, только если сопутствующие жизненные проблемы достаточно серьезны и подталкивают к изменениям.
А вот человек – «пища» до психолога может и дойти, когда ресурсы будут заканчиваться. Чаще это не супруг жертвы, а выросшие дети, измотанные и уставшие жить в чувстве вины перед родителем.  Винящиеся тоже не особо работоспособны, особенно в начале, они приходят добрать энергии, которой внутри системы не хватает, но понимание, что нужны глубинные изменения приходит не ко всем.
В психологической работе важно возвращение человеку права жить свою собственную жизнь. Признание права на свободу, на совершение ошибок. И возвращение ответственности за себя, и свою жизнь.
Каким образом это происходит в работе с психологом?
Когда ко мне обращаются клиенты с подобными переживаниями, мы вместе поэтапно разбираемся в происходящем. Как правило, это начинается с выделения отдельных чувств из сплошного комка боли и напряжения – чувств вины, жалости, злости, обиды, страха….  И отреагирования хотя бы части этих переживаний, чтобы снизить напряжение и иметь возможность разбираться в происходящем.
Важно разделить вину реальную, за какие-то конкретные действия или бездействия и внушенную вину, не имеющую под собой оснований в реальности. Реальная вина разрешается, проживается через признание факта причиненного ущерба и извинение. Могут быть предприняты какие-то действия по исправлению ошибки или компенсации ущерба, если это возможно. То есть клиент переходит от переживания вины к принятию ответственности за происходящее и свободе выбора дальнейших действий.
Отдельная часть работы про жалость, сочувствие страданиям «жертвы» и обессиливание ее через стремление спасти. В процессе работы выясняется, как у конкретного человека запускается чувство вины, в связи с чем. Происходит переосмысление привычных способов реагирования, установок  и ложных убеждений, мешающих жить.
Самое важное, что происходит в процессе освобождения от вины – появляется свобода выбора. Свобода чувств, реакций, действий и готовность жить с последствиями своего выбора.