Архив за месяц Сентябрь 2017

Фото аватараАвтор:Надежда Керова

Пассивная агрессия, часть 3. «Кто здесь жертва и кто агрессор?»

Этот вопрос также родился из комментариев к предыдущей статье. Иногда коммуникация настолько многослойная и запутанная, что становится непонятно, а кто тут больше страдает. По моему мнению, поиск жертвы – заведомо провальное мероприятие и никому на пользу не идет, нет в ситуациях с пассивной агрессией большего или меньшего страдальца. Плохо всем – это, во-первых. Плохо от невозможности распознать свои чувства и желания и прямо их выразить, плохо от хронической неудовлетворенности в отношениях и постоянного напряжения. От периодически переживаемых чувств вины, стыда, страха – обоими партнерами.

Во-вторых, роли могут меняться. А вот способ строить коммуникацию именно через пассивно-агрессивные действия может быть общим. То есть агрессор – жертва периодически сменяют друг друга, но и тот и другой выражают свое состояние и стремления не прямо. Общаются в итоге не друг с другом, а с тем, что показалось, увиделось, дофантазировалось про другого человека. Не с реальным живым человеком, а с фантомом, созданным «своими руками».

Мне показалось, что ты голоден, и я активно предлагаю тебе еду, а ты не можешь мне прямо сообщить, что нет аппетита. Зато потом вяло ковыряешь еду в тарелке и случайно сталкиваешь ее локтем на пол. Тарелка бьется, я бегу убирать осколки – может быть, немного спадет напряжение, а может быть разразится скандал и энергия злости, долго удерживаемая, выплеснется туда. Не можешь прямо сообщить, что устал и хочешь спать, терпишь мои попытки поговорить, а потом зато отворачиваешься от меня или закрываешься книгой.

Дальше может быть поток фантазий далеких от реальности. А ведь это всего лишь крошечный эпизод. В таких отношениях много напряжения. Оно остается в фоне, не проговаривается, порой даже не осознается. Может быть сброшено в каком-то ситуативном конфликте, но про реальные потребности, которые хронически не удовлетворены, супруги не разговаривают. Слишком сложно, слишком страшно.
Пассивный агрессор не из особой вредности выражает свое недовольство кривыми способами, он до ужаса боится реакции партнера. Боится осуждения, отвержения, боится, что разлюбят. Он не верит, что можно обижаться, сердиться, говорить об этом и оставаться в отношениях, не сбегать. Не верит, что можно просить и получать, а не манипулировать через чувство вины. Не верит, что можно предлагать заботу, а не душить ею. И что отказ партнера от чего-то предложенного не значит, что он не нужен другому целиком. Жить в постоянном, фоновом, напряжении непросто. Вот и происходит либо слив его через пассивно-агрессивные действия, либо периодические взрывы, а потом новый виток: чувство вины и опять копится напряжение. При этом супруги могут периодически меняться ролями и жить от взрыва до взрыва, пока кто-то не захочет выйти из замкнутого круга. Например, к психологу обратится, чтобы разобраться, что такое происходит в отношениях. Иногда пара обращается вместе, и оба хотят изменений, заинтересованы в них. Они бы и рады общаться по-другому, просто не умеют, не знают других вариантов. В таких случаях семейная терапия вполне может помочь наладить взаимопонимание. Помощь психолога будет в том, чтобы супруги научились замечать себя и партнера. Научились спрашивать, уточнять, прояснять ситуацию, а не брать свои фантазии и представления как руководство к действию. Это кропотливая работа, но навыки общения, как любые навыки можно тренировать.

Иногда человек даже страдая от пассивной агрессии партнера, замечая ее, тем не менее, предпочтет оставаться в отношениях. Это всегда про какую-то ценность, большую, чем ценность собственного благополучия. Каким бы агрессором не был пожилой родитель, за которым приходится ухаживать, если для человека забота о других, семья, чувство долга и любовь являются важными жизненными ценностями, то они могут стать той опорой, которая позволяет удерживаться от разрыва отношений.
Иногда ценность более приземленная – свекровь вредничает, докучает своим вниманием и избыточной заботой, но именно она забирает ребенка из детского сада и сидит с ним, если у мамы рабочий день выпадает на субботу. Сложно отказаться от ее помощи даже если хочется отстоять себя.

В этом случае помощь психолога может быть в том, чтобы человек, обратившийся на консультацию, мог для себя составить целостную картину. Не просто меня обижают, а я терплю и не знаю, что с этим делать, но и чего ради терплю. Исследовать собственную систему ценностей, которая удерживает в этих отношениях. Или те выгоды, те приобретения, то хорошее, что в них есть. Иногда как ни неприятно это, но можно обнаружить свое потребительское отношения к близким за которое приходится расплачиваться пассивной агрессией, направленной на потребляющего. Консультация психолога в таких ситуациях нужна для того, чтобы клиент, опираясь на более полную информацию, мог выбирать. Он может выбрать ничего не менять, но это будет свободное, осознанное решение, при котором человек понимает каковы последствия. Понимает, почему он делает именно такой выбор. Это понимание и ощущение себя хозяином своего выбора, своей жизни может стать тем ресурсом, который поддержит. Кроме того такой взвешенный подход к своим решениям позволяет также задуматься о том, где и какие еще есть ресурсы, возможности для помощи и поддержки. Что еще можно сделать для себя.

Каждая ситуация уникальна. Несмотря на то, что есть некоторые закономерности в развитии событий, построении отношений между людьми, в каждом отдельном случае нужно разбираться. Если вам показалось, что проблема пассивной агрессии – это и про ваши отношения, приходите – обсудим.

Фото аватараАвтор:Надежда Керова

Я тебе верю!

Она не помнит, болел ли зуб, она вообще ничего почти не помнит из того, что было до больницы в тот день. Зато больница отпечаталась в памяти прочно. Прошло больше 30 лет, но все свежо, словно вчера было.

Она зябко поеживается, сворачиваясь в комочек в просторном для нее кресле. Вздыхает, слегка наклоняя голову, и продолжает вспоминать.

Было холодно, ветер словно насквозь продувал, когда они по темным утренним улицам шли в поликлинику. Мама вела за руку, поторапливала: «Не отставай». Потом была очередь в тесном закутке коридора – хирургическое отделение. Душно, воздух тяжелый и словно пропитан человеческой болью и страхом. Дети и взрослые в одной очереди, все ждут. Очередь неумолимо приближается. Мама успокаивает … или нет …

– она не помнит. Помнит, что мама спешила на работу, ей потом еще через полгорода добираться.

Память странная штука, выдает воспоминания обрывками, фрагментами … душный коридор и люди, а потом словно сразу кресло, в дерматиновую теплую обивку, которого она словно впечатана рукой врача, придерживающего ее плечи. «Не закрывай рот!» – строгая команда.

Она честно терпела. Долго, мучительно долго ползет время, горячая слюна скапливается где-то почти у горла, мешает дышать. Врач шарит во рту холодными твердыми щипцами. Хруст. Не сумев вытащить зуб, он только сломил коронку, верхнюю его часть.

Она выдыхает, шумно, словно стряхивая с себя морок того ужасного утра. Даже не заметила, как почти перестала дышать, рассказывая про это. «Я ведь подумала, что уже все, обрадовалась», – поясняет она.

На самом деле ничего еще не закончилось. «А теперь будем доставать осколки», – сказал врач. Он явно нервничал, и от этого становился раздражительным. Маленькая девочка в большом стоматологическом кресле, вжатая в спинку послушно снова открыла рот. А потом…она не помнит как это произошло, но боль стала просто невыносимой и она закрыла рот. Может быть, простая новокаиновая анестезия отошла слишком быстро, или врач, которому не хватило опыта и сноровки, возился слишком долго и неумело, но она не могла больше терпеть и закрыла рот.

Потом они все громко кричали: врач, медсестра, позвали маму и выгнали их обеих из кабинета, сказав, что детям, которые кусают врачей, не удаляют зубы. Она сначала обрадовалась, что мучения наконец-то закончились. Что теперь она с мамой уйдет отсюда. «Мама, мне было так плохо!», – хотелось сказать ей, но марлевые комки во рту мешали, и говорить было нельзя.

Мама молчала, ее глаза были холодными и чужими. Маме было стыдно за такое поведение дочки. Мама сердилась. На улице словно стало еще холоднее. Холодом веяло еще и от мамы. Жутким холодом одиночества ребенка, который остается со своей болью, с несправедливостью и обидой. Ей так хотелось все объяснить маме, что она не хотела никого кусать, просто было слишком больно, и рот закрылся, хотелось, чтобы та поняла и пожалела, но мама не хотела разговаривать. Мама словно стеной отгородилась – не пробиться. Они шли в школу. Да, после всего произошедшего, с развороченной кровоточащей десной, пульсирующей болью ее повели в школу. Учебу никто не отменял.

Потом она будет даже гордиться, что укусила. Что ее маленькое тело так попробовало себя защитить. Хоть так, хоть немного. Пусть осталась непонятой и одинокой в своей боли, но хоть что-то… Что-то, что позволило самой себе говорить, что с ней так нельзя. Да, остался страх перед стоматологами, лечением и удалением зубов. Но в тоже время словно появилось право говорить о страхе и боли, требовать анестезию и более бережное отношение. Потом, в тот же день ее пожалели дома мама и бабушка, папа бледнел от рассказа – он сам не особо любит врачей. Ее пожалели. Пообещали, что теперь лечить зубы будут в другой поликлинике, получше.

Но это холодное утро осталось в памяти на долгие годы. Зажило, конечно, но вот иногда всплывает. Особенно, если перекликается чем-то словно эхом с настоящим. Эхом того, что поверили не ей, а тем, кто причинял боль за закрытыми дверями. Эхом душевного холода, когда она так нуждалась в тепле и поддержке.

Она снова шумно выдохнула. Распрямилась, опустила ноги на пол, словно собралась вся. «Что мне с этим делать?», – спросила: «Я устала об этом помнить, устала сжиматься и ожидать нападения только на подходе к стоматологии».

А дальше была работа – помощь психолога направлена на целостное проживание события, на разворачивание всех остановленных тогда реакций, разрешение себе быть живым. Возвращение себе права на бережное отношение, на веру своим чувствам, на самозащиту. Параллельно работа с телом – отреагировать, выразить и отпустить то напряжение, что жило в нем замершим комком все эти годы, что не отпускало и не давало забыть, оставить ситуацию в прошлом. Тело словно сторожевого пса в этом месте поставило или сигнализацию, чтобы напоминала воем сразу, при малейшей угрозе. Это может и пригодится когда-то, но чаще сирена избыточна, а ресурсов отнимает немало на обслуживание.

В этой ситуации большую роль сыграла именно реакция мамы. Девочка, в общем-то, справилась, но ей не хватило маминой поддержки, заботы, сочувствия и понимания. Мама в ее воспоминаниях словно встала на сторону обидчиков – и это было невыносимо, несправедливо, усугубляло ее страдания. Важно было уже взрослой женщине признать это для себя, разрешить себе разозлиться на несправедливость, чтобы потом можно было уже признать и внутренне принять и то сочувствие, что было от родных после. Даже простые слова: “Я тебе верю!” могли изменить все к лучшему.

Консультация психолога в таких ситуациях может понадобиться и родителям. Если ситуация была неожиданной, человек растерялся, сам нуждался в поддержке, не смог стать опорой для своего ребенка, то потом могут проявиться неприятные последствия не только для ребенка, но и для родителя. Тогда помощь психолога, работа на завершение ситуации и восстановление отношений может понадобиться и ребенку и маме или папе.

Фото аватараАвтор:Надежда Керова

Травма холодного белого кафеля.

Все мы родом из детства. Многим из нас приходилось болеть, даже если не лежать в больницах, то приходить в поликлиники на процедуры. У многих моих клиентов эти моменты остаются в воспоминаниях саднящими ранами. До сих пор больно даже просто от воспоминаний. Сжимаются плечи, вмиг становясь худенькими плечиками, предательски кривится рот в беззвучном плаче, перехватывает горло остановленным криком. Что это было? Не так важно что конкретно пришлось пережить ребенку, важнее как это происходило, с каким опытом вышел он из кабинета, где не только стены стерильно чистые, но и души людей часто начисто лишены сострадания. Не потому что люди садисты, хотя бывает и так, а потому что в тех условиях приходилось глушить в себе сострадание, пока оно совсем не отомрет. Вот и выходит ребенок белый, как те холодные кафельные стены, и несет потом в себе эту атмосферу долгие годы.
Вырастает. И снова попадает в эту мясорубку, но уже со своими детьми. И ужас новой волной охватывает и парализует. За детей еще страшнее и еще труднее справиться. Ведь переживать приходится не только страх, но и бессилие. И вину. Гремучий коктейль. Что же делать?

Медицинские манипуляции. Как помочь ребенку справиться с болью.

Если речь идет о детях, то важно спокойствие и уверенность мамы или того взрослого, который сейчас с ребенком. Взрослый вполне может собой заземлять ребенка и брать на себя, амортизировать его переживания. Для этого, правда, сам взрослый должен быть достаточно ресурсный и сохранный.
Если же мама, например, при заборе крови из пальца попадает в свой непрожитый травматический опыт, то ей сложно помочь своему ребенку. Все же помним напряжение в очереди перед кабинетом, плачущих детей, мгновенно холодеющие руки, болючие стилеты, тетеньку, которая резко колет и долго цедит капли крови. И плакать нельзя! За это стыдят и ругают.

Тогда в первую очередь помощь маме. В моей практике обращений родителей с детьми чаще всего нужны ресурсы и поддержка маме, работаем на нее, а потом она сама сможет дать все нужное ребенку.
Ну и откровенно говоря, важнее насытить нужными ресурсами маму, чтобы через нее пошел поток к ребенку, чем периодически самой что-то давать ребенку, работая с ним на консультации, а потом он вернется домой, в обычную среду к маме, которая сама внутри голодная, холодная и ей самой тепла не хватает.

Второй момент – честность. Я за то, что не нужно врать детям, что больно не будет. Будет, но мы справимся. Я буду рядом, и у меня хватит сил на нас двоих. Это важно. Что не просто мама рядом, а что у нее достаточно сил. Что она не сбежит в страхе, не начнет сама на ребенка опираться. Поэтому забота мамы о ребенке не может быть без заботы о самой себе, своем ресурсе.

Третий момент – техники саморегуляции. Дети прекрасно обучаются правильному дыханию, чтобы не было замирания и избыточного напряжения тела. Ну и сбросу напряжения потом, когда ситуация прошла.

Четвертый момент – работа после ситуации. Не быстро ушли и забыли, а дать возможность отрегагировать все эмоции и телесные реакции, возникшие в ситуации. Рассказывать, покричать, побегать, поиграть потом в игру про это – дети такие вещи чувствуют и делают интуитивно. Если им не запрещать, то они сами находят способы. А нам, взрослым, хорошо бы за этим наблюдать и по возможности присоединяться к игре, к процессу. Чаще всего желание запретить разговор или игру идет оттуда же, из своего травмированного детства. Я не хочу помнить про свою боль, не хочу чтобы мне про нее напоминали. Даже мой ребенок.

Многие неприятные процедуры можно прожить, используя простые вещи. И научиться этому можно в любом возрасте.

А что делать, если травма уже произошла? Если, например, ребенку сложно и больно удаляли зуб или делали операцию по удалению аденоидов. Что делать, если эта ситуация была 10-20-30 лет назад?

В таких травмах бывает много остановленной энергии в теле. Нет возможности убежать. защищаться, звать на помощь и получать эту помощь. Все это можно и нужно отработать в терапии. Именно в целостном процессе, когда разум, чувства и тело согласованы.
В терапевтической сессии такие телесные травмы вполне можно прожить и завершить для себя.
К сожалению, часто бывает так, что одним эпизодом дело не заканчивается и требуется регулярная работа на протяжении некоторого времени. Так бывает, поскольку опыт проживания одного эпизода освобождает энергию, дает ресурс, но вместе с тем может несколько всколыхнуть и другие ситуации в прошлом, которые оставались незавершенными. Но это можно понять только в совместной работе с психологом, имеющим подготовку и опыт работы с травмой и с телом.

Фото аватараАвтор:Надежда Керова

Рождение первого ребенка, вопросы взаимоотношений в семье.

Эта лекция посвящена нормативному кризису семейной жизни, связанному с рождением в семье первого ребенка. На лекции озвучены основные сложности и пути решения. А также прозвучали ответы на вопросы слушателей.

Фото аватараАвтор:Надежда Керова

Пассивная агрессия, часть 2. Особенности коммуникации.

Человеческие отношения богаты и разнообразны, порой можно не заметить, как оказываешься втянут во взаимодействие с «ласковым убийцей» – пассивным агрессором. Примеры жизненных ситуаций я описывала в другой статье. После нее появились вопросы «Что же делать?», «Как себя вести?», «Как защищать себя, своего ребенка, свои интересы?», «Кто здесь жертва и кто агрессор?»

У меня на это две новости … ну как обычно: плохая и хорошая.

К сожалению или к счастью, но единственно верного ответа, готового рецепта не существует. Все люди разные, отношения в каждом случае складываются по своему собственному пути. Однако помочь себе все-таки можно.

«Что делать?» «Как себя вести с пассивно-агрессивным человеком?»

Начну с того, что пассивная агрессия в отношениях просто так не появляется. Пассивный агрессор того и пассивный, что активным быть не умеет, боится ответных действий, боится, что отвергнут, разлюбят … и т.д. Для него самого в отношениях может быть много страха, неуверенности, напряжения. В его действиях есть какое-то послание партнеру, которое для него невозможно выразить прямо. Я сейчас пассивного агрессора ни разу не оправдываю, от понимания, что он по-другому не умеет, взаимодействие сильно легче не становится. Пытаться просто самому разгадать послание – включиться в игру с партнером. Оно, конечно, драйва в жизни добавляет, скучно не будет опять же, но ясности и прозрачности отношений не способствует.

Если вы заинтересованы в ясности, то стоит попробовать спрямить кривую коммуникацию. Замечать самим, что для вас какие-то действия партнера замаскированные вниманием, заботой или еще чем-то невинным, являются агрессивными, нарушают ваши личные границы, вторгаются в ваши планы, ваше время и как-то еще вносят дискомфорт в вашу жизнь. Замечать и сообщать об этом.

Желательно делать это максимально аккуратно. Не бросаться в лоб претензиями, от лобовой атаки пассивный агрессор, скорее всего, увильнет, будет отказываться и это может привести к новому витку конфликта. Более конструктивно обычно не предъявлять претензии, а попробовать спросить чего человек хочет в этой ситуации. Если он говорит, что хочет помочь, делать что-то для вас, хотя вы не просили, то за этим тоже может что-то стоять – желание быть нужным, потребность в признании, значимости. Прояснение – не самый простой путь, перестройка отношений потребует времени и усилий. А еще обоюдной заинтересованности в том, чтобы комфортно было обеим сторонам. То есть агрессор должен быть хоть сколько-то адекватным и идущим на контакт. Еще одно существенное условие – вам обоим эти отношения нужны. В них есть что-то ценное от чего невозможно сейчас отказаться.

Иногда бывает важно заметить агрессию и признать ее именно, как агрессию. Если женщина шумно моет посуду, буквально швыряя тарелки, если от ее раздражения практически искрит воздух, то вполне нормально сказать: «Я замечаю, что ты раздражена. Что-то случилось? Расскажешь?» – это если раздражение заметно, а причина вообще не ясна. Важно заметить переживания человека и признать его право на них. На раздражение, злость, обиду…на все, что нам может сильно не нравиться. И разбираться, что стоит за ними. Повторюсь, если отношения важны обеим сторонам и обе стремятся их улучшить, адекватно оценивая свой вклад.

Бывают ситуации, когда вторая сторона категорически не признает своего участия в конфликте, давно и прочно вытеснила саму возможность быть агрессивной и менять ничего не желает. Точнее может хотеть изменения ситуации, но только не своими усилиями, а «однажды мир прогнется под нас», прогибая пока близких людей доступными способами. В этом случае стоит сильно задуматься, что настолько ценное и важное есть в этих отношениях, что я все еще остаюсь в них и терплю все эти пассивно-агрессивные выходки? В прошлой статье я приводила примеры с воспитателем детского сада, где мама может терпеть, чтобы потом не отыгрались на ребенке. Мама может быть убеждена, что выхода нет, что ситуацию изменить невозможно. В таком случае важно понимать, что именно эта мама делает и ради чего. Важно признавать, что ты сам адекватно воспринимаешь ситуацию, не капризничаешь и не «слишком много хочешь». Важно верить себе, своему восприятию. Не становиться агрессором самому себе. То есть можно терпеть, можно утилизировать как-то потом возникающие неприятные эмоции, но не становиться на сторону агрессора признавая, что ему реально можно так обращаться с вами, что у него есть такое право.

Когда нет сомнений в собственной нормальности, в своем адекватном восприятии и своих чувствах, уже несколько проще справиться. Это просто такая ситуация. И уже можно решать стоит ли в этом оставаться, насколько это важно.

«Как защищать себя, своего ребенка, свои интересы?»

Как правило, когда возникают такие вопросы у моих клиентов, то это не про техническую сторону – что сказать, какими словами, когда, как часто повторять. Техническая сторона самая простая во всем этом. Если важно именно защититься, а все остальное не имеет значения, то человек слов может и не подбирать. Обычно это еще и про желание отстоять свои интересы, но при этом не стать плохим для другого человека. Оставаться хорошим, милым, добрым человеком. Не всегда это желание оставаться хорошим именно для агрессора. В другом моем примере в прошлой статье агрессором была свекровь, а невестка очень старалась мир в семье сохранить и лишний раз не подставиться. Чего ради терпела? Возможны варианты: не хотела, чтобы страдал муж, разрываясь между женой и матерью; хотела для своих родителей оставить иллюзию благополучного замужества и счастливой семейной жизни…и так далее. Вот тут стоит разбираться, что для женщины будет важнее – благополучное неведение ее близких или ее собственное благополучие?

Консультация психолога может помочь разобраться в сложностях и хитросплетениях отношений. Если оба партнера заинтересованы в благополучии – можно прийти на прием вдвоем. Если же партнер категорически не признает своего вклада, то помощь психолога может быть нужна тому кто все таки заинтересован и в сохранении отношений и в собственном благополучии. Разобраться в себе, своих приоритетах, ценностях, решить для себя как лучше действовать – все это можно сделать на консультации.

Фото аватараАвтор:Надежда Керова

Приглашаю новых клиентов в регулярную работу.

Как приятно и интересно после перерыва на отпуск снова встретиться с долгосрочными клиентами. В некоторых случаях терапевтические отношения длятся долго, прерываются на время отпуска моего и отпуска клиента, а потом возобновляются. Часто именно после перерыва отчетливо заметно какие произошли изменения. Некоторые клиенты сами взахлеб рассказывают, что и как поменялось в их жизни, отношениях с людьми, отношении к себе самому. Делятся достижениями. Некоторые рассказывают немного, но отчетливо заметно, что на стуле передо мной сидит уже немного другой человек. Порой именно я становлюсь тем, кто про это “немного другой” клиенту сообщит. Даже небольшие изменения – это важно, это движение к себе подлинному. Скорость то у всех разная. И именно после отпуска становится отчетливо заметно это движение, и то, что внутренняя работа над собой происходит именно в перерывах. Иногда медленно и постепенно, иногда скачками.
Это классно! Это вдохновляет на дальнейшую работу.

Вам есть что менять в жизни? Приходите! У меня в расписании есть места для долгосрочной работы с новыми клиентами.
Психолог, семейный психолог, Надежда Керова.

Фото аватараАвтор:Надежда Керова

Как кошка с собакой.

 

Совсем недавно я уезжала в отпуск. На это время нашу любимую собаку мы оставляли у родственников. Переживали, конечно, как она там будет. Первый раз без нас все-таки. Ситуация осложнялась тем, что у родных есть кошки, одна из которых за неделю до этого родила котят. Собака то у нас добрая, с кошками знакома и в принципе отличается миролюбивым характером и удивительным спокойствием. Но вот как поведут себя кошки, которые привыкли в собаках видеть скорее врагов.
Меня успокаивало то, что когда мы заводили собаку, меня предупредили, что она никогда сама в драку не полезет (и я в этом убедилась много раз), но и обидеть себя не даст (вот это проверять как-то не пришлось).

В этот раз я своими глазами увидела какова ее стратегия поведения в конфликтной ситуации и поразилась насколько хорошо она сработала.

Как только мы зашли в дом, кошка до того мирно спавшая с котятами в своем гнездышке, вылетела нам навстречу. Она распушилась, мгновенно став раза в три больше в объеме.
Но даже и так она остается крошечной кошкой, нападающей на немаленькую собаку. Собака сразу же повернулась к кошке хвостом, а потом и вовсе нырнула прятаться под стул. Кошка бесстрашно атаковала доступную ей часть собаки – пушистую заднюю часть не поместившуюся под стулом. Вреда собаке это не приносило никакого, сквозь густую шерсть до кожи когти не доберутся – коротковаты. Зато кошка что называется отвела душу. Потом ей это надело, она с гордым видом победительницы отряхивая лапы от застрявшей между пальцами собачьей шерсти, ушла к своим котятам.

Собака даже ухом не повела на это.

Подобные эпизоды повторялись еще несколько дней. Причем кошка, чтобы окончательно утвердить свое царственное место в доме стала подкарауливать собаку у ее мисок и шипеть там. Чтобы собака спокойно поела ее охраняли люди. Драться кошка правда перестала, похоже надоело шерсть с лап отряхивать.
Собака ее игнорировала. Ни разу не огрызнулась, не вступила в контакт, просто жила своей жизнью.

Еще через некотрое время кошке, видимо, надоело или она решила, что собака в доме так … вместо мебели и внимания более не заслуживает. Шипеть перестала, собачьи мискам подходить тоже, и свои не охраняла.

К концу нашего отпуска собака могла ходить где угодно, спокойно спать посреди комнаты и даже съесть когкину еду, если та вдруг прозевает кормежку.
А начиналось все с отсидки под стулом.

Я думаю, что некоторых шипящих, с которыми волею судьбы оказался в одном месте, действительно стоит игнорировать, по возможности выводить себя из под ударов когтей, принимать помощь дружественно настроенных людей и выжидать пока шипящим надоест шипеть.